От Исландии до Рио де Жанейро 5 страница

Чилийский танец “куэка” (танец с платочками) на борту “Курчатова”

И вот мы закрутились в темпераментной, латиноамериканской жизни. Вместо запланированных двух суток стоянки в порту Антофагаста, мы там простояли четверо суток.

Мы с Юрой Федотовым принимаем на борту нашего судна женщин

из ансамбля песни и пляски из г. Тукуман (Аргентина) в г. Антофагаста (Чили).

Это был сказочный фейерверк в нищем умирающем городе. Там был фестиваль латиноамериканской песни и танца! Передать словами этот апофеоз жизни не возможно.

Красивые, темпераментные женщины, увлекают тебя в мир Любви и Танца! Ты не способен что-то противопоставить! Ты теряешь голову. Голову теряет и капитан.

Потеря двух дней в Антофагасте стоила нам захода на Пасху. Но вряд ли кто-то всерьез пожалел об этом. Вместо Пасхи, которая находилась в 700 милях от Вальпараисо, мы зашли на необитаемый тоже чилийский остров – Фернандино, в 300 милях от побережья страны. Там мы с Александром Михайловичем навесили перила и поднимали желающих погулять по острову. В месте высадки с бота остров был защищен 8-10 метровыми скальными стенками. А между этими заходами три дня провели в самом крупном после Сантьяго городе Чили – Вальпараисо. Морские ворота столицы. Вальпараисо в переводе “райская долина”. Но долины мы что-то не увидели. Город распростерся на 41 холме. Это город тысячи лестниц! Съездили и в столицу Сантьяго. А я со своей группой даже угодил в гости в городок Рангагуа, на берегу океана, в восьмидесяти километрах от Вальпараисо. А в это время сотни жителей Вальпараисо стояли в очереди, желая попасть к нам на судно. Был день открытых дверей. В те дни в Чили шла мощная предвыборная борьба между Альенде (левые), Алессандри (что-то вроде центристов) и военная хунта (правые). Когда на один день нас свозили на экскурсию в Сантьяго, мы посетили президентский дворец, где был позже убит вновь избранный Президент Альенде, посольство СССР, олимпийский стадион, позже ставшим знаменитым – там Пиночет расстрелял тысячи человек (по нашей печати) и посетили зоопарк, правда, не понятно зачем. Время было потрачено зря. Отмечу тот факт, что кода мы шли от автобуса через площадь в президентский дворец, проходили мимо отеля “Каррэро”. Перед ним толпа молодежи что-то скандировала и ожидала. Оказалось, в отеле остановился, приехавший на гастроли в Чили Сальваторе Адамо. Мы даже замедлили шаг, хотя посещение дворца было строго регламентировано. И он, тогдашний кумир молодых людей, вышел на балкон и поприветствовал толпу. Полагаю и нас тоже. Все это отняло много времени. Поэтому когда мы поднялись на фуникулере на гору Святой Марии в центре Сантьяго, откуда предстала великолепная панорама города, окруженного снежными вершинами гор, нам оставалось лишь пару часов любоваться панорамой этого уютно разместившегося в долине города…

Возвращаясь к теме, наша группа из четырех человек решила перекусить в кафе. Так получилось, что за нашим столиком образовалась многопартийная чилийская компания. И когда они узнали кто мы, они с энтузиазмом стали нас приглашать в гости. Из трех предложений я, как старший группы, выбрал одно – Рангагуа. Это было искреннее желание узнать “глубинку” Чили. Увы. Я не помню уже имени этого великодушного чилийца. Он работал в порту Вальпараисо в должности менеджера по приемке судов. Я не знаю что это такое, но он имел возможность распоряжаться своим временем. И он нас повез на электричке к себе домой в гости, предварительно позвонив своей супруге. Встреча была очень радушной, теплой и вкусной. Но меня поразило, то, как они живут. Его жена показала нам десятки мутоновых шуб различных моделей, висящих в пластмассовых пакетах в громадном гардеробе ухоженного, большого дома. Мы были шокированы. В тропическом городе – мутоновые шубы! Оказывается – это вложение капитала, вложение своих заработанных песо в более надежную валюту – шубы! В то время инфляция в Чили достигала многих десятков процентов в месяц! Вернувшись поздно вечером на борт судна, я долго не мог заснуть под впечатлением дня. Закурил сигарету и открыл иллюминатор. По пирсу прогуливается пожилой человек, опираясь на тросточку. Думаю, ему было далеко за 60. Я кивнул ему, он ответил, подняв свою трость. Спать не хотелось. Я чувствовал, что человек очень хочет общения с нами. Я вышел на палубу, попросил матроса опустить трап и вышел на причал. Полуанглийский, полунемецкий, полурусский, но мы поняли друг друга. Я пригласил его на борт и устроил экскурсию по судну, начиная со штурманской рубки, лабораторий и заканчивая машинным отделением. Его визит мы завершили за бутылкой сухого вина у меня в каюте во втором часу ночи. Я удовлетворенный уснул. Какого же было мое удивление, когда утром к борту судна подъезжает машина и выходит мой вчерашний гость. Оказалось, это был начальник департамента образования городской мэрии – Jose Papic Radnic. Вот такие случались казусы. Он подарил мне с благодарностью прекрасную книгу о Чили и пригласил в поездку в курортный городок Винья дэль Мар. Кстати сказать, там находится резиденция чилийских президентов, с великолепными королевскими пальмами и изумительной картинной галереей. Поскольку наша система увольнений не предполагала одиночных отлучек, я пригласил в компанию Володю Колотия и Олега Николаева. Эта поездка до сих пор остается одной из ярких воспоминаний посещения прекрасной страны Чили. Это было 20.09. 1968 года. Фантастика! Эти строчки я пишу в январе 2009 года. Бррр – прошел 41 год!...

Раротонга

Это совсем из другой области воспоминаний. Говорят, что когда слоны чувствуют приближение смерти, они удаляются в свои любимые места, чтобы там закончить свое существование. Мое любимое место на Земле – остров Раротонга (острова Кука в Южном океане). Мне пошел 73 год. Пора думать о вечном. Но, как я могу попасть из сегодняшней России на Раротонгу?! Как я могу бросить так тонко чувствующего, легко ранимого, сына, моего любимого внука, хотя может быть, для них это был бы выход с проблемами похорон и тому подобными траурными нагрузками…

У меня в наличии пять-шесть тысячи баксов, все, что я накопил за свою длинную бурную жизнь. Да я и не копил, но имею действующий загранпаспорт. Это уже не мало…

Раротонга!

Снимок Раротонги из космоса

Современная туристическая карта Раротонги.

На севере г. Аваруа – столица архипелага островов Кука.

1971 год. Я чуть упредил события. Но памяти не стоит противоречить. Пишу так, как взбрело в голову. Раротонга. Это маленький вулканический остров, как прыщ, торчащий из океана. При его диаметре чуть более двадцати километров, наивысшая точка достигает 700 метров! Я не помню, кому в голову пришла идея сделать заход именно на Раротонгу. Это был этнографический рейс, кстати сказать, единственный рейс в истории Академии Наук СССР. Этот рейс назывался “По следам Миклухо-Маклая”. Рейс уже на “Дмитрии Менделееве” был посвящен двойному юбилею - 125-летию со дня рождения Миклухо-Маклая, и столетию его первой высадки к папуасам в деревню Бонгу на острове Новая Гвинея. К этому фантастическому рейсу позже я еще вернусь. Сейчас о Раротонге.

В те, уже далекие времена, на Раротонге не было аэропорта и многих других, угнетающих нормальных людей прелестей цивилизации. Это была французская, практически самостоятельная колония, в Богом забытом уголке Мирового океана. Народ живет в одноэтажных, но больших по площади уютных хижинах по окружности всего острова. Жилые дома утопают в роскошной тропической растительности, среди пальм, банановых зарослей, гигантских манговых деревьев и фантастических цветов! И лишь офисные заведения имеют два-три этажа. Все это вместе называется городом Аваруа – столица архипелага Кука. Какое счастье, что мы там оказались! Там был небольшой порт, но не было причалов для таких больших судов, как наше. Мы стояли на рейде. На ботах мы подошли к маленькому причалу. Боже! Нас с венками живых цветов встречают в национальных ярких шелках молодые красивые женщины. Искренность их улыбок и объятий всех нас покорила. Мы растерялись от такого приема после многих дней плавания в океане. Меня приглашает молодая красивая девушка, правда, чуть полноватая, к себе в гости. Но режим есть режим. Я не могу ехать один. И снова мы втроем, с Володей и Олегом, едем в гости. Это наша команда. И вот мы, держась за теплые пышные формы молоденьких островитянок, едем на их мотороллерах в неизвестную тропическую темную ночь. Нас привозят к себе домой. Это благоухающий запахами цветов роскошный, многокомнатный одноэтажный коттедж. Там десятки улыбающихся, жизнерадостных людей. Мы в растерянности. Нас знакомят с родителями, нас угощают роскошными кушаньями, нас развлекают музыкой и танцами. Нас увлекают…

Чтобы не быть должниками, на следующий день, мы везем этих красивых молодых и простодушных девушек к себе на судно. Угощаем, показываем, но они там мерзнут и вообще чувствуют себя не уютно.

Наша команда. Справа на лево: Володя Колотий, Олег Николаев и Пудов (Рио).

Мы вновь возвращаемся на берег, но уже с запасами сухого вина, шампанского, красной икры и других русских деликатесов. Замечу, что на Раротонге спиртное было доступно лишь французам. Местное население было обделено этой тихой радостью. Наша щедрость была вознаграждена многократно. Они, провожая нас, сплели из пальмовых листьев необъемные корзины и заполонили их разными фруктами. Эти корзины, когда их грузили на борт шлюпок, вызывали возмущение наших матросов от их тяжести. А когда они нас провожали уже в рейс, многие девушки плакали и обнимали наших моряков. Я уверен, что на Раротонге по сей день живет русская кровь…

Это одна сторона впечатлений от острова.

Вторая – еще более эмоциональная сторона посещения острова. Раротонга. Остров в открытом океане. Он окружен мощным коралловым рифом, на который обрушиваются бесконечные многотонные волны открытого океана. На космическом снимке это белая узкая полоска, окаймляющая остров. С берега острова хорошо видны мощные фонтаны, периодически возникающие на горизонте воды и воздуха, в прибойной полосе границы коралловых стенок. Мы же, так мы считали, опытные моряки, ныряльщики, чего нам стоит преодолеть эти прибои. И вот мы, Володя Колотий, Олег Николаев, Миша Козлов, один из аспирантов Колмогорова (был еще один аспирант - Игорь Журбенко), и я решили проскочить этот прибой. Это было, если судить по нормальным меркам, безумием. Но мы, же молоды, мы, же ныряльщики, мы же опытные водолазы, нас же так просто не возьмешь. Но наглая самоуверенность наказывается…

Эксперимент. Коралловая стенка – это двадцать – тридцать сантиметров воды над поверхностью жестких, могучих крупных кораллов, постоянно омывающихся накатом приливных волн на самом рифе. Темно-синяя бездна сразу за стеной рифа. Преодолеть прибой в ту сторону, в сторону океана проблемы нет. Нужно обождать, когда волна обрушиться на стенку и с ее откатом в ластах успеть подскочить к краю рифа и нырнуть в очередную подступающую волну. Ты оказываешься в тихой спокойной воде открытого океана. Да, конечно, там могут быть акулы, там могут быть скаты, обжигающие медузы и прочие морские животные. Но у нас, же на руке висит заточенный металлический прут длиной в 30-40 см, а к ноге еще пристегнут подводный, весьма солидный нож…

Проблема как вернуться на грешную землю, на риф?

Риф, принимает на себя могучие волны открытого океана и защищает, тем самым матушку-землю. Но риф - это терка. Скорость отлива такова, что вода снимает с тебя плавки и если, не дай Бог, ты не успел воткнуть свой ломик в кораллы, тебя унесет обратно в океан, вода протащит твое мягкое, бренное тело по жесткому настилу кораллового рифа. Так и случилось с Олегом. Он не успел зацепиться ломиком за кораллы. Мощная отливная волна протащила его спиной по терке кораллов. Это было ужасно! Мы вытащили его, истекающего кровью, абсолютно голого, почти без сознания на риф, подальше от прибоя. Волна сняла с него маску с трубкой, плавки, но, слава Богу, оставила его в живых. Миша Козлов, видя нашу эквилибристику, не решился тогда на преодоление прибоя…

Раротонга! В моем восприятии жизни - это место, где Человек, любой человек нашей Планеты, может чувствовать себя счастливым. Может быть, я ошибаюсь. Но каждому страждущему продления своей жизни я рекомендую посетить этот удивительный уголок нашей Планеты…

Кругосветка

Не так давно умер Андрей Сергеевич Монин. Время забирает своих. И с этим ни чего не поделаешь. Слезы на глазах. Это не просто человек. Это выдающийся геофизик, математик, океанолог. Это человек с Мировым именем. Его 2-х томная монография “Статистическая гидродинамика”, написанная в соавторстве с Ягломом, переведена на все основные языки мира. По ней учатся и учат во всех Университетах мира. Но, как не парадоксально, у нас с ним были общие интересы в жизни, объединяющие нас. Это ракушки.

Помню, как мы, сидя на палубе перед открытым ящиком с раковинами у меня в каюте, любовались и обсуждали эволюцию жизни в Природе. С какой жадностью, в хорошем смысле этого слова, он ожидал мое появление на борту судна, после очередного заныра на каком ни будь атолле или острове! Сбросив рюкзак с морскими дарами, я шел в душ к пресной воде, а выйдя из него, я видел одну и ту же картину – Андрей Сергеевич сидит на корточках на палубе у меня в каюте, у моего рюкзака и сладострастно перебирает еще грязные живые моллюски, любуясь их великолепными раковинами. Да, это было прекрасное время! Среди коллекционеров раковин в СССР были три – четыре ведущих. Это, конечно же, Федорей, директор Дальневосточного Института Гидрометеорологии, это Андрей Сергеевич Монин, это Лева Москалев, и, конечно же, я.

Раковины тропических морей

Гайденко Константин Николаевич - это слепой, выдающийся человек, я стою на коленях перед ним. Он с женой приезжал к нам в Протву. Он потерял зрение во время войны, собрал самую крупную в Москве коллекцию экзотических раковин. Он собирал их по переписке. Жена, его верная умная женщина, рылась в определителях и квалифицировала раковины. Я не помню, чтобы она ошиблась, хоть раз. Для правильного определения вида нужно перелопатить тысячи страниц книжек-определителей! Константин Николаевич на ощупь определял вид раковины и ни когда не ошибался. Уму непостижимо. А мы, Монин, Москалев и я часто встречались у него на квартире. Его квартира, на Профсоюзной, была тихой и красивой пристанью для всех нас. Там среди прекрасной коллекции ракушек мы отдыхали душой и общались.

При этом, не было ни какого чинопочитания. Это позже, я стал понимать, с кем мне повезло в жизни общаться. А тогда Андрей Сергеевич был для меня как умный и азартный коллекционер ракушек. Это были те бесконечно увлеченные люди. Я полагаю, именно такие люди формировали идеологию жизни страны…

Так вот. Кругосветка. Выход из Калининграда, приход во Владивосток через Атлантику, Панамский канал и Тихий океан. Между этими событиями двадцать три высадки на острова Полинезии и Микронезии, заходы в крупнейшие порты мира. Андрей Сергеевич Монин организовал эту экспедицию специально для своего учителя – Андрея Николаевича Колмогорова. Это была первая экспедиция с участием такого выдающегося человека. Позже была еще одна. Я благодарю Судьбу за такое соприкосновение с Великим человеком.

Я благодарен ему еще и за его бездарные лекции. Как лектор он был не силен, его часто, что называется “заносило” и, увлекаясь, уходил от темы. Тем не менее, в течение экспедиции он сумел вложить в наши тусклые головы теорию мелкомасштабной турбулентности и элементы теории вероятности. Эти лекции обеспечили мне будущее…

Помню, как Андрей Николаевич стоял за моей спиной, нервно и напряженно переминаясь, в нетерпении с ноги на ногу, ждал картинку профиля температуры опускающегося в это время нашего зонда. Тогда, еще не окунувшийся в научную жизнь, я, от безделья, решил показать, как дышит океан. Зонд, созданию которого были посвящены годы моей блуждающей жизни в Москве, выдавал на осциллограф и компьютер “Минск - 22” профили температуры и электропроводности. Взяв ежечасные профили суточной станции, я распечатал их на принтере ”Минска”. Распечатки отснял на свою 8-мм кинокамеру “Кварц-2” (!). Закольцевал пленку и получился прекрасный мультик. Воочию была видна жизнь термоклина. Было видно, как дышит океан, как меняется глубина квазиоднородного слоя, внутренние волны. Когда показал этот фильм Андрею Николаевичу, реакция была для меня потрясающе неожиданной. Он сказал, что это прорыв в методике познания океана! Вероятно, это была его шутка. Тем не менее, уже Андрей Сергеевич Монин попросил продемонстрировать на научном семинаре этот мультик, а он сам комментировал то, что мелькало на экране. Ладно, я отвлекся. I am sorry.

Атолл Фаннинг. Если циркулем провести пару окружностей одну в другой, а в полученном кольце сделать маленький вырез шириной порядка десятка градусов, то это будет канал, соединяющий лагуну с океаном. А кольцо будет сушей. Она возвышается над поверхностью океана всего на каких-то пару метров. Суша это сверкающий на солнце белый коралловый песок. По всей окружности атолла натыкано бесчисленное количество высоких, до 20 метров, кокосовых пальм. Это весьма опасные для жизни человека пальмы. Они, без предупреждения или каких-то прогностических признаков сбрасывают свои тяжелые плоды. Это двух-трех килограммовые зеленые кокосы. Иногда буквально у ног мягко шлепается такой подарок в песок, и ты с ужасом отскакиваешь в сторону. Попадание такой бомбы в голову может быть летальным. Между пальмами местами растут панданусы и очень редко маленькие клочки зеленой травки. Панданусы - это темно-зеленые, низкорослые, художественно закрученные стволы, из которых растут длинные, широкие и жесткие зеленые листья. Примерно так выглядит типичный атолл, в центре которого голубая лагуна, как круглый бассейн на территории пятизвездочного отеля. Таким был атолл Фаннинг. Его диаметр чуть более десятка километров. Классический атолл, веками принимающий на себя всю мощь Великого, Тихого океана. Изнуряющее солнце, полное безветрие и только шум прибоя говорит, что жизнь продолжается. Слабую тень можно найти лишь на песке под листьями панданусов. Пальмы тени практически не дают. Мы идем в море. Мы ныряем. Мы ищем моллюски. Мы – это Володя Колотий и Олег Николаев. Риф. Стенка. Дальше безбрежие океана. Солнце настолько угнетает, что мы решили вернуться и обследовать лагуну. Нам еще нужно было, по поручению капитана, наломать несколько корзин кораллов. Кораллы в те времена в СССР шли на уровне валюты…

Идем в лагуну. Спокойная противно теплая вода. Много моллюсков, но редких что-то не видно. Тем не менее, подбираем все, что попадается на пути. Идем с Колотием в паре. Вдруг, перед головами мелькает тень – это акула, случайно забредшая в лагуну, в ужасе шарахается от нас. Но и мы, тоже шарахаемся. Мы ведь даже не успели определить ее вид. И начинается преследование. Нам интересно, что за акула, ей интересно выскользнуть из лагуны. Это было настолько завораживающие танцы, что они застряли в памяти до сих пор. В конце концов, она находит проход и навсегда исчезает из нашего поля зрения. Но азарт, охвативший нас, заставляет выйти из лагуны в океан. Какое это наслаждение! Температура воды всего-то - 29-30 градусов, а не 35 как в лагуне! Бриз…

Атолл Фаннинг - это пример классического атолла Тихого океана. Но идем дальше.

Архипелаг Фиджи.Он включает два крупных острова - Вити ля Ву и остров Вануа ля Ву и множество мелких островков. На Вити ля Ву находится столица, тогда уже Республики Фиджи, правда под опекой Австралии, город Сува. Первое увольнение на берег. Мы, Андрей Николаевич Колмогоров, Олег Николаев, Игорь Журбенко (второй аспирант Колмогорова) и я пошли гулять по городу. Зашли в Ботанический сад. Андрей Николаевич там нас просто убил. Убил своими глубокими познаниями в ботанике. В саду богатейшее собрание растений, деревьев и цветов, незнакомых нам, россиянам. И вот Андрей Николаевич в деталях рассказывает нам о происхождении видов, называет по латыни те или иные растения, восхищается не красотой того или иного цветка, а его приспособляемости к жизни, к его трудной эволюции. Это было потрясающе. Именно в Ботаническом саду Сувы я понял, какое же я ничтожество, насколько я не образован, как мало я знаю о Жизни, меня окружающей! Да, Андрей Николаевич был уникальным человеком. Такие люди рождаются, наверное, один на миллиард…

Но следующие два дня, к сожалению, мы уже без него. Мы провели их в море, в поисках даров Нептуна – раковин тропических моллюсков. Нам повезло. Мы познакомились с увлеченным любителем-коллекционером ракушек. Это был австралиец, по контракту работавший на Фиджи. Он пригласил нас на свою небольшую яхту и два последующих дня мы вместе промышляли в водах, далеких от Сувы и Вити ля Ву. Тогда мы все, Володя Колотий, Олег Николаев и я сделали серьезный вклад в свои коллекции. Там на предельной для меня глубине (ныряли без аквалангов), где-то около двадцати метров, я нашел два великолепных образца тритонов и несколько редких арф. Раковины тритонов – совершенство Природы! Есть такая детская легенда. Бог Пан, сын Зевса, очень любил пугать все живое страшными и громкими звуками, издаваемыми раковинами тритонов, с просверленными в них дырками. Так, якобы родилось слово паника…

Зев тритона – совершенство Природы!

Но, там же, ныряя в свободных водах маленького островка Коро, который находится среди других мелких островков архипелага Фиджи, я испытал очень неприятные эмоциональные моменты. Дело в том, что яхта стояла на якоре на внешней стороне рифа. И мы все ныряли там же, не уходя далеко от яхты. Глубины предельные для ныряния с трубкой, без акваланга. Мы все в одежде. В тропиках иначе нельзя - сгоришь в момент. На мне была рубашка с длинными рукавами и яркими поперечными полосами. Вероятно, именно они привлекли внимание сразу трех голубых, настырных акул. Они возникли мгновенно из синевы глубин и стали кружить вокруг меня, сужая свой танец смерти. Двигаясь к яхте, я стянул рубашку и бросил ее, в надежде отвлечь их внимание. Рубашка плавно как мотылек в полете стала медленно удаляться от меня, но акулы не среагировали на мою хитрость. Когда до яхты оставалось метров десять дежуривший абориген, молоденький фиджиец, оценил ситуацию, схватил багор и стал громко шлепать им по воде и что-то кричать мне. Я понял, что нужно поднырнуть под днище яхты, а он с другого борта сбросит мне трап. Так и сделал, чуть не разбив лоб о могучий, глубоко уходящий в воду киль яхты. Акулы такого поворота не ожидали и позволили мне быстренько выбраться на борт. Парадокс, но Володя Колотий и Олег плавали метрах в пятидесяти от меня, у коралловой стенки, но на них акулы не среагировали. Я же покрылся холодным потом прямо в воде…

Гонолулу. Гавайи. Между Фиджи и Гавайями были десятки высадок на атоллы и острова, я не буду на них останавливаться. Мне хочется продолжить рисовать портрет Андрея Николаевича Колмогорова, как я его себе представляю. Конечно, в силу моих возможностей. Да, о нем много написано. Конечно же, я не претендую на первознание этого Человека. Но океан, долгие, бесконечно тянущиеся сутки экспедиции накладывают свою печать, они раскрывают человека, раздевают его и представляют абсолютно голым на твой суд…

Именно поэтому, я полагаю, имею право сказать еще пару слов об Андрее Николаевиче.

Он был далеко не идеален. Как мы все помним, он, авторитетнейший человек в советской Науке, математик с мировым именем, был первым в СССР, кто кибернетику назвал лженаукой, а Винера (американского ученого) проходимцем. Как это могло произойти, уму непостижимо! Я думаю, это глубокая личная трагедия выдающегося человека. Тем не менее, он был последователен. Наш вычислительный центр за время всей экспедиции, а это четыре месяца, он ни разу не посетил. Но с трепетом ждал, когда я принесу распечатки профилей тех или иных параметров, полученных при зондировании…

Да, это трагедия человека. Человека, не оценившего во время перспективы развития компьютерных технологий. Увы. Что можно сказать. Его математический мозг не мог допустить, что возможно механическими, электронными (на самом деле это тоже механика) методами решать сложные математические задачи, используя команды для компьютера, который он в автомате выполняет. Тем не менее, это был очень, очень незаурядный человек. На празднике Нептуна, при переходе экватора, он, как римский цезарь, вышел в белой тоге (простыне) на растерзание чертей. Он прочитал Шекспира! Мало кто из простых моряков понял глубокую суть того, что он хотел сказать устами великого Шекспира. Но само зрелище высокого благородства, искренности и уважения к процедуре перехода экватора, общению с “отвратительным, пьяным” окружением Нептуна. Окружение – русалки и черномазые черти, полуголые “проститутки”, “свиные рожи” и прочая, прочая нечисть - представители потустороннего мира…

Так вот, Андрей Николаевич своим интеллектом, своим Шекспиром, переложенным им в оду на злобу дня, смирил всю эту “пьяную гадость”, и заставил без всякого насилия встать на колени всех перед великим Шекспиром. Даже помполита. Это было нечто! Пьяные черти, бережно взяли на руки и так же бережно опустили его в бассейн с морской водой. Я много раз пересекал экватор, но этот праздник Нептуна проник глубоко в память благодаря Андрею Николаевичу Колмогорову. Истинное достоинство и честь обладают колоссальной энергией. Оно (достоинство) может заставить преклонить колени даже самых отъявленных мерзавцев. А такие были, даже на научном судне…

Позволю себе пару слов сказать о самом веселом, самом неожиданном по сценарию празднике на судне. Это переход экватора. Праздник Нептуна – это всегда яркий, запоминающийся и любимый всеми моряками и наукой праздник. Когда мы на “Курчатове” пересекали впервые экватор, опыта проведения этого праздника практически не было. Профессиональные моряки – это бывшие рыбаки или “торгаши”, которые редко, а то и вовсе не ходили в Южное полушарие. А по сему пару слов о первом переходе экватора.

Пятница. Почему пятница? Потому что на завтрак вареная картошка в мундире, селедка, кофе и естественно фрукты. В одном из рейсов с нами ходили трое американцев. Их настолько шокировал такой завтрак, что на одной из конференций они свои доклады начинали именно с этой информации! И так каждую пятницу и только в пятницу на всех судах АН СССР! Вдруг капитан объявляет тревогу, судно останавливается. Неужели человек за бортом? Конечно, нет. Все знают, что сегодня мы переходим экватор. По тревоге весь экипаж кроме вахты должен высыпать на шлюпочную палубу со спасательным жилетом. Но капитан сообщил, что сегодня спасжилеты не нужны. Мы все выходим на палубу, и вдруг по спикеру вахтенный штурман объявляет, что справа по борту к нашему судну приближается парусник, на реях которого развеваются флаги владыки морского - Нептуна. Действительно, обычная судовая шлюпка, но под парусами приближается к “Курчатову”. Впереди с трезубцем в руках, в богатой одежде из морских трав стоит сам Нептун!

А позади него несколько русалок. Все остальное пространство занято нечистой силой. Черти, морские драконы, женщины легкого поведения и пр., и пр. Опускается парадный трап. Вся свита во главе с Нептуном торжественно поднимаются на главную палубу судна. Роль Нептуна исполнял матрос, студент-заочник Высшего мореходного училища Иван Чудаков. Надо же запомнил его фамилию до сих пор. Это благодаря жене. У ней психиатр с такой же фамилией. Нептун усаживается в кресло перед бассейном, русалки стоят позади него. А нечистая сила уже куролесит на палубе, частенько подбегая к виночерпию. Нептун вызывает капитана и спрашивает у него, кто мы такие, куда держим путь? Капитан отчитывается и передает ему судовую роль, в которой список всего экипажа. Над океаном звучит прекрасная музыка. А Нептун зачитывает фамилию первого “несчастного”. Черти вытаскивают его из толпы и вливают ему в рот забортной воды (соленость 35 промилле!). После этого они пропускают его через чистилище. А если Нептун потребует от него еще и выкуп за то, чтобы черти и вся нечистая сила стали снисходительней, то он должен, что ни будь исполнить. При этом черти постоянно хватают его грязными лапами за любую часть тела, даже залезают грязными лапищами под трусы или купальники у женщин. Только потом они бросают его (её) в бассейн с морской водой. На выходе из бассейна виночерпий подносит стакан сухого вина. Кстати сказать, в одном из рейсов роль виночерпия исполнял Олег Сорохтин. Так вот, сделали из фанеры трубу длиной около двух метров, а внутри прибили невероятное количество пакли щедро смазанной мазутом. А чтоб мазут потом якобы легко было отмыть, развели его с мылом! “Несчастного” заставляют лезть в эту трубу, Черти колотят по фанере всякими палками, да еще и катают ее по палубе вместе с человеком внутри этой мазутной трубы. После двух-трех крещенных, вся палуба стала грязной и скользкой. Черти навеселе. Это был явный перебор. Они слишком часто пользовались услугами виночерпия. Естественно, что все прошедшие через этот “ад” бежали в душевые. А они уже расположены внутри чистого судна. Бежали, оставляя следы мазута на чистейшей палубе и перегородках. Бедные уборщицы потом более трех суток отмывали все палубы судна. Мыло перемешанное с мазутом не помогло. Оно просто смылось в бассейне. А люди, прошедшие через крещение, тоже несколько дней отмывали свои тела от мазута, сдирая собственную кожу. Ну а вечером в торжественной обстановке в кают-компании вручали всем крещеным дипломы.